They'll never take me alive
Это началось сном, причем последним, который был здесь записан.
Пусть этот, новый этап в моей жизни тоже предворяется сном.
Я отхожу ко сну в ярости, а вижу тревогу. В своем сне я пытаюсь покинуть край бесконечных штормов, край тишины, разрезанной на части языками торнадо. Мы приносим им в жертву игрушки, вплавляя их в вечную мерзлоту. И мы уезжаем, уворачиваясь от черных пальцев-вихрей, в тишине вслепую нащупываюших добычу на поверхности заснеженной земли, не тревожа спящего снега.
Мы проезжаем несколько улиц, но останавливаемся, въехав в туман. Впереди ничего не видно, но отчетливо ощущается очередной мощный шторм или нечто еще более страшное. Следуя моим словам, наш транспорт движется, может, по десятку сантиметров в час, вряд ли более. Я вижу волны энергии, расходящиеся от этого Нечто, но не знаю, что это.
Наконец, оно уходит.
Мы не можем проехать дальше: дорога завалена, и мы покидаем транспорт. Мы остаемся возле вмерзшего меж уходящих до небес треснувших стен льда исполинского корабля со спущенными парусами. Мы видим на нем и на льду следы того неизвестного Нечто, которое было страшнее любого торнадо. Неизвестно как, но оно притащило с собой наши жертвы - игрушки, не вынутые из пластиковой упаковки. И оно или ветра - что-то привело в движение корабли по всему городу. Падающие мачты разрушают наш транспорт, мы замерзаем, уворачиваясь от падающих корабельных колоколов, чей звон отделяет для нам момент опасности от относительного затишья...
А где-то за кадром этого сна остался покой: отдых в городе штормов и покой там, куда мы стремились уйти...
Пусть этот, новый этап в моей жизни тоже предворяется сном.
Я отхожу ко сну в ярости, а вижу тревогу. В своем сне я пытаюсь покинуть край бесконечных штормов, край тишины, разрезанной на части языками торнадо. Мы приносим им в жертву игрушки, вплавляя их в вечную мерзлоту. И мы уезжаем, уворачиваясь от черных пальцев-вихрей, в тишине вслепую нащупываюших добычу на поверхности заснеженной земли, не тревожа спящего снега.
Мы проезжаем несколько улиц, но останавливаемся, въехав в туман. Впереди ничего не видно, но отчетливо ощущается очередной мощный шторм или нечто еще более страшное. Следуя моим словам, наш транспорт движется, может, по десятку сантиметров в час, вряд ли более. Я вижу волны энергии, расходящиеся от этого Нечто, но не знаю, что это.
Наконец, оно уходит.
Мы не можем проехать дальше: дорога завалена, и мы покидаем транспорт. Мы остаемся возле вмерзшего меж уходящих до небес треснувших стен льда исполинского корабля со спущенными парусами. Мы видим на нем и на льду следы того неизвестного Нечто, которое было страшнее любого торнадо. Неизвестно как, но оно притащило с собой наши жертвы - игрушки, не вынутые из пластиковой упаковки. И оно или ветра - что-то привело в движение корабли по всему городу. Падающие мачты разрушают наш транспорт, мы замерзаем, уворачиваясь от падающих корабельных колоколов, чей звон отделяет для нам момент опасности от относительного затишья...
А где-то за кадром этого сна остался покой: отдых в городе штормов и покой там, куда мы стремились уйти...
